У известного тележурналиста Владимира Познера, имеющего репутацию задиристого человека, который может говорить нелицеприятные вещи и не всегда готов встраиваться в общепринятые концепции, есть книга, которая для многих будущих журналистов может стать учебным пособием. Можно, конечно, во многом с ним не соглашаться – наверное, это в первую очередь касается его категоричности по отношению к некоторым современным политикам. Но в том, что он профессионал, выдающийся тележурналист, ему отказать невозможно. Свою работу он всегда выполнял очень качественно. Примерно в 2009 году Владимир Познер приезжал в Иркутск. Тогда он провёл несколько встреч. Одна из них – со студентами: к обсуждению Владимир Познер предлагал тему вич-инфицированных. Не знаю точно, нашла ли она тогда горячий отклик в юных сердцах, но в тех кругах, где вращалась я, ВИЧ не являлся «топовой» проблемой, и мы с коллегами к этому отнеслись довольно равнодушно. Другое дело – общение с интересным человеком, суперпрофессионалом. В редакции газеты «Областная», учредители которой правительство Иркутской области и региональное Законодательное собрание, и в которой я тогда работала, прошла пресс-конференция с Владимиром Познером. В небольшом зале собрались журналисты разных изданий. Встреча была интересной, и наверняка о ней что-то можно найти в интернете. Когда все вопросы закончились, я, недолго думая, подошла к Владимиру Владимировичу и попросила у него разрешения сфотографироваться с ним. Он согласился, и тут к нам стали подтягиваться коллеги-журналисты.
Ирина ЛАГУНОВА
Но вернёмся к «Прощанию с иллюзиями». Так называется книга, она успешно пережила несколько изданий, и читательский интерес к ней, конечно, ещё не потерян. В предисловии к изданию 2021 года говорится, что написана она была двадцать восемь лет назад на английском языке. В США держалась двенадцать недель в списке бестселлеров газеты New York Times. На русский язык Владимир Познер перевёл «Прощание с иллюзиями» лишь в 2008 году. Затем ещё в течение трёх лет готовил к книге комментарии, потому что многое из того, что было написано им почти тридцать лет назад, требовало «с высоты прошедшего времени» переосмысления или новых выводов.
Не будем сейчас касаться политических взглядов Владимира Познера – кто захочет, тот прочитает. Я хочу остановиться на небольшом отрывке из книги, в котором речь идёт о поездке студента биофака МГУ Владимира Познера в Братск в составе университетской агитбригады. Здесь же опубликована фотография с подписью «Под этим катером находится затопленный старый Братск. 1957 г.». Однако история Познера, связанная с Братском, начинается так: «Летом 1956 года наша агитбригада отправилась на строительство Братской ГЭС».
«НАД ЗАТОПЛЕННЫМ СТАРЫМ БРАТСКОМ»
В связи с тем, что нельзя объять необъятное, и возможно, не все читали или прочитают книгу Владимира Познера, тот кусочек, в котором упоминается Братск и его люди, всё же очень хочется привести без сокращений. Вот он.
«Нам предстояло поездом проехать до Иркутска, а затем на разных видах транспорта, в том числе пешком, добраться до Братска (примерно четыреста пятьдесят километров от Иркутска), где шло строительство очередного «гиганта пятилетки». Июльская тайга встретила нас несусветной жарой, непроходимостью и полчищами жалящих, колющих и кровососущих насекомых. Днём это были мириады гнуса и отряды самых злобных и огромных оводов в мире. Из-за них, несмотря на африканскую жару, мы вынуждены были идти в ватниках, масках из конского волоса и толстых перчатках – иначе нас съели бы живьём. К тому же каждый был нагружен рюкзаком весом примерно в двадцать килограммов. Под лучами сибирского солнца мы потели, как лошади, что приводило гнуса и оводов в состояние экстаза, они набрасывались на нас, словно почуявшие кровь голодные акулы. Когда солнце заходило, они исчезали, уступая место эскадрильям сибирских комаров. Сибирский комар размерами напоминает шмеля, сосёт кровь не хуже Дракулы, летает, сохраняя военный порядок, и нападает с решительностью камикадзе.
Однажды, после длинного и утомительного перехода, мы оказались в лагере лесорубов, где должны были в тот же вечер дать концерт. Больше всего на свете я хотел поспать, хотя бы недолго, и отправился в одну из палаток. Я вошёл, прилёг на койку и, заметив сидящего напротив мужчину, подумал: «Не похож он на лесоруба». Он был лет на десять старше меня, имел тонкие черты лица, носил усы «в ниточку» и мушкетёрскую бородку. Я почти уже спал, когда он спросил, откуда мы. Когда я ответил, что мы — агитбригада из Москвы, он осведомился, что в этой бригаде делаю я. Борясь со сном, я пытался отвечать как можно короче, чтобы он отвязался, но когда я упомянул, что пою французские и американские песни, он поинтересовался, говорю ли я по-английски. Я кивнул, надеясь, что больше вопросов не последует, в ответ на что он произнёс на абсолютно чистом американском языке с говором жителя Нью-Йорка: «Ну и где ты выучил английский?».
Я чуть не свалился с койки. Дальше последовал его рассказ:
«Мой отец, яицкий казак, воевал в армии Колчака против красных. Потом, как и многие, оказался в Китае, где встретил свою будущую жену, мою маму. Она тоже была с Урала. Отец работал на американской концессии, там я и родился. Я учился в американо-китайской школе, по окончании которой отправился в колледж в Нью-Йорке. После получения степени магистра я вернулся в Китай и записался добровольцем к Чан Кайши, чтобы воевать против японцев. После 1945 года я остался в Гоминдане воевать против Мао и его коммунистов. Всё дело кончилось пленом в 1949 году. Когда выяснили, что я – русский, меня передали советским товарищам, а те прямым ходом отправили в Москву на Лубянку. Там меня продержали, устроили несколько допросов, потом судили и дали двадцать пять лет как американскому шпиону. Это было в 1951 году. Когда Сталин сыграл в ящик, меня вскоре реабилитировали, дали чистый паспорт и – давай чеши на все четыре стороны…».
Я просто не мог поверить своим ушам. Передо мной сидел человек, который совершенно одинаково владеет русским, английским и китайским языками и работает… на лесоповале в Сибири!
Какого чёрта?! – возмутился я. – Вы говорите на трёх главных в мире языках и торчите в этой глухомани! Поезжайте в Москву, немедленно поезжайте. Вот вам мой адрес и телефон.
Мы расстались друзьями. И больше я никогда его не видел. Эй, лесоруб-лингвист, ау, где ты? Что случилось? Куда ты пропал? Отзовись…».
