Ночью 19 июня 1992 года в аэропорту Братска при заправке сгорели два самолёта Ту-154. Бригадир заправщиков Геннадий Гаврилов совершил подвиг – ценой жизни спас здание аэропорта, собственную репутацию и ещё, вероятно, репутацию других людей. Более 30 лет спустя попытка расследования и переосмысления катастрофы показала, что у истории существует ещё несколько контекстов, которые можно увидеть только по прошествии времени.
Официальное сообщение
Будет правильным сначала дать всю известную, на момент начала журналистского расследования, фабулу происшествия, которая кратко и, главное, в открытом доступе была опубликована на сайте airdisaster.ru. Впрочем, откуда эта информация там появилась, доподлинно неизвестно, но на то время это было единственным известным описанием пожара, исполненное языком протокола, то есть наверняка имеющее какое-то документальное происхождение. Орфография и пунктуация сообщения сохранены:
«18 июня 1992 г. ночью в 22:36 мск* (19 июня по мест. вр.) при температуре наружного воздуха +10° в ПМУ в а/п Братск произошло чрезвычайное происшествие с самолетами Ту-154 №85282 Екатеринбургского АП и Ту-154 №85234 Самарского АП. На перроне у аэровокзала производилась заправка топливом самолета Ту-154 №85282, выполнявшего рейс 2889 по маршруту Екатеринбург-Братск-Владивосток. Заправка осуществлялась по схеме из ТЗ** в ТЗ. На борту находилось 10 пассажиров, из них 5 детей, которые с разрешения экипажа оставались в салоне самолета на время стоянки. В процессе заправки самолета по указанной схеме, вскоре после подсоединения второго ТЗ, возник пожар в заднем отсеке основного заправщика. Пожар произошел из-за отсоединения наконечника ННЗ-5М от приемника основного ТЗ и попадания топлива под давлением на выхлопной коллектор работающего двигателя насосного агрегата, защитные панели которого были сняты.
Отсоединению наконечника предшествовали действия с ним оператора ГСМ, который был в нетрезвом состоянии. Специалисты, производившие заправку, не смогли выключить двигатели и прекратить подачу топлива, а также отогнать ТЗ-22-258*** от самолетов. Очаг пламени стремительно разрастался из-за подачи топлива под давлением из расстыкованного шланга ТЗ. В результате произошло возгорание двух рядом стоящих самолетов Ту-154 №85282 и 85234. Действиями аварийно-спасательных команд и пожарных расчетов спасти ВС не удалось. Подъехавший к месту пожара бригадир водителей отогнал из зоны огня один ТЗ. В процессе отгона второго горящего ТЗ произошел взрыв цистерны. Бригадир водителей получил тяжелые ожоги, от которых скончался в госпитале 21.06.92. В результате пожара самолеты №85282 и 85234 полностью уничтожены и подлежат списанию».
* В 3 часа 36 минут по братскому времени.
** Топливный заправщик.
***Топливозаправщик на базе автомобиля КрАЗ.
Есть в сети Интернет ещё одно «официальное» сообщение об этом происшествии, тоже из неизвестного источника, очень похожее на сообщение выше, только с фамилиями участников. Нетрезвый оператор ГСМ указан там как Бердышев, а бригадир водителей как Г. А. Гаврилов. В Википедии, например, указано расстояние, на котором произошёл взрыв заправщика, который уводил Геннадий Гаврилов, – 70 метров, хотя ни в одном из материалов, послуживших источником статьи, это расстояние не указано. Откуда и из каких документов появились эти 70 метров, неизвестно, ссылки на источники в интернете «закольцованы» и, в сущности, не ведут к каким-то документам, подтверждённым печатями или подписями.
Несмотря на то что краткое описание происшествия кажется исчерпывающим, если его перечитать, возникает много вопросов: насколько оператор ГСМ был пьян и какую ответственность он понёс? По какой причине вдруг отсоединился наконечник шланга заправки? Почему подвиг бригадира Геннадия Гаврилова никак не был отмечен? В народе ходили слухи, что Гаврилов был не только сам пьян, а это он и напоил свою бригаду. Так ли это?
И еще множество мелких «зачем» и «почему», которых по ходу текста станет больше и на которые хотелось бы получить ответы.
Что такое заправка самолёта?
Пожар самолёта во время заправки – нечастое событие. По некоторым данным, в мире с гражданскими самолётами с 1935 года по 2022 год было всего 27 таких происшествий, классифицируемых именно как «пожар при заправке». Это означает, что это настолько редкое событие, что это почти всегда курьёз или уникальное стечение странных обстоятельств. Среди всех случаев, есть, например, и такая анекдотическая нелепица о том, как в 2000 году в Мексике заправщик отъехал от самолёта Airbus А320-231, не отсоединив шланги и будучи ещё в процессе перекачки топлива.
Дело в том, что заправка самолёта топливом – процесс крайне опасный, и его последовательность строго поделена правилами и нормативами буквально на метры и секунды. В интернете есть целый фильм по технике безопасности заправки Ту-154, в котором оговаривается даже скорость движения топливозаправщика возле самолёта, а также фиксация его упорными колодками, заземление, порядок действий до подcоединения наконечника шланга к самолёту. Оговаривается, кстати, и обязательное наличие дополнительных средств пожаротушения на поле рядом с самолётом, и присутствие бортинженера воздушного судна.
Самолётов Ту-154 за всю историю мировой авиации сгорело на заправках три штуки, и два из них именно в Братске. До этого в 1981 году загорелся Ту-154 Б-2 Уральского УГА (кстати, в Братске первым занялся огнём тоже уральский самолёт) при заправке в аэропорту Ташкента, но подробности этого происшествия неизвестны абсолютно. И хотя бы одного случая, когда наконечник шланга отсоединился сам, найти тоже не удалось.
До последнего времени единственная версия из интернета говорила о том, что «пожар состоялся ввиду отсоединения от приемника основного ТЗ наконечника ННЗ-5М и попадания под давлением топлива на выхлопной коллектор двигателя насосного агрегата, у которого были сняты защитные панели».
Попросту говоря, каким-то странным стечением обстоятельств отсоединился наконечник ННЗ-5М, который вставляется в горловину топливного бака и проворачивается на 30 градусов. Это движение поворота хорошо знают фотографы, снимающие на зеркальные фотоаппараты – именно таким способом крепятся байонетные объективы к телу камеры. Но заправочный наконечник крепится чуть сложнее, чем фотографический байонет, там есть ещё специальные шарики – «кулачки», которые фиксируют наконечник. И байонет фотоаппарата и крепление наконечника шланга имеют «защиту от дурака» – их (теоретически, всё же) невозможно недозакрепить. Важно, что, когда наконечник закреплен на все «кулачки», открывается клапан на наконечнике и в приёмном штуцере, вынимается наконечник – клапаны закрываются. То есть топливо проливаться не должно.
В техническом отделе АО «Промприбор» в городе Ливны Орловской области, где сейчас производят наконечники заправочных шлангов, аналогичные ННЗ-5М, и куда я позвонил, чтобы узнать, возможно ли в принципе так вставить/не вставить наконечник, чтобы он не выпал сразу, но топливо пошло, мне объяснили, что в теории и с очень малой долей вероятности эта ситуация возможна, но в этом случае человек, который проводит эту операцию, должен быть сильным как трактор, чтобы сломать стальные «кулачки» в механизме. То есть на практике это невозможно.
Как шло расследование
Несколько лет назад, когда я решил написать об этом событии, почему-то казалось, что ответить на все вопросы будет просто: ведь всё случилось не сто лет назад, мне самому было тогда 22 года. Живы и здравствуют люди, которые всё помнят. Должны существовать документы, свидетельства очевидцев. В наше время инструкций, справок, проб, мазков, анализов, допусков – «распишитесь здесь и вот здесь два раза» – сложно не оставить каких-либо документальных следов. За этим событием должен быть целый шлейф бумаг и воспоминаний. Но нет. Расследование оказалось не только про пожар в аэропорту, а ещё про то, как быстро исчезает и трансформируется информация и вместо неё вырастает (или не вырастает совсем) что-то самостоятельное, не всегда имеющее отношение к реальности.
Два года назад первый же визит в кабинет к ответственному лицу из силовой структуры, которая контролирует и авиаперевозки тоже (из уважения к человеку я не напишу ни названия службы, ни должности, ни его имени и фамилии), дал понять, что написать этот текст легко не получится. Я вошёл в кабинет и коротко изложил фабулу события 19 июня 1992 года, полагая, что «длинную» версию хозяин кабинета расскажет мне сам. Но уже по ходу моего краткого повествования было заметно, что он стремительно раздражается моим присутствием, и наконец он довольно-таки гневно начал мне выговаривать:
– Как вам не совестно распространять фейки? Кто вы вообще такой? О чем вы говорите? Что за глупости! В этот год аэропорт был местом моей работы. И я не мог не то чтобы не знать об этом случае, я не мог бы его забыть! Виданное ли дело! Сгорели два самолёта! Да я не мог бы не знать об этом! Но никогда этого происшествия не было в Братске, не мелите чушь! Вы представляете, сколько бумаг и сколько месяцев мне пришлось бы писать?!
– Подождите меня обвинять, — сказал я. – Вот фотографии с места происшествия, посмотрите.
Я быстро набрал в Яндексе «пожар в аэропорту Братска 19 июня» и показал ему фото сгоревшего самолёта на фоне здания.
– Это фотомонтаж, – ожидаемо парировал собеседник.
– Ну смотрите, тогда вот ещё и ещё фото, вот фото бензовоза, вот фото, сделанное с вертолёта… Кто и с какой целью мог бы смонтировать эти снимки?
Не дай бог кому-нибудь оказаться на месте этого человека, когда оказывается, что ты ещё относительно молод и здоров, а память дала такой глубокий сбой.
Тут невольно поверишь в «эффект Манделы» (долго рассказывать – почитайте о нём отдельно). И в случае со сгоревшими самолётами это был не первый раз, когда люди говорили мне, что никогда и ничего подобного в Братске не было и я всё выдумал, а фото создано нейросетью. Были, впрочем, случаи из другой реальности, когда мне рассказывали о том, что это происшествие хорошо известно и они даже художественный фильм про это видели, он по телевизору шел буквально месяц назад или год.
На все вопросы могло ответить только уголовное дело, которое не могли не возбудить. Но его поиски заняли больше, чем полгода, отчасти из-за неопытности самого автора, отчасти из-за того, что кто-то отмахивался, а кто-то будто специально делал всё от него зависящее, чтобы дело не нашлось. Автор выражает благодарность консультанту Падунского районного суда Лидии Валерьевне Бирюковой. В конечном итоге благодаря её профессионализму и отзывчивости удалось получить копию приговора по уголовному делу №1-65/1995, прояснить ситуацию полностью и переписать уже будто бы сложившийся текст, освободив его от множества пустых версий.
Попутно шёл поиск свидетелей. Реальность сопротивлялась. Был один ответственный работник аэропорта, который почти год «кормил завтраками»: то он болеет, то комиссия приехала, то просто некогда, то он не готов, но, кажется, он знал абсолютно точно и подробно всё, что случилось. Встретиться с ним так и не удалось, но понять его можно – этот пожар до сих пор стараются не вспоминать – на страничке в «Википедии» у ПАО «АэроБратск» с 1972 года по 1981 год всего три авиакатастрофы – две ошибки экипажа и одна ошибка диспетчера (снова «эффект Манделы»?). Не удалось найти в интернете ни одного пассажира из двух злополучных рейсов, которые той ночью находились в аэропорту Братска. Многие паблики с наибольшим числом подписчиков сети «ВКонтакте» в Самаре, Владивостоке и других городах молча и высокомерно проигнорировали вежливую и подробную просьбу о публикации информации о поиске свидетелей. Да что там многие? Все, кроме двух и далеко не самых известных. Были и мои ошибки. Например, теперь я знаю, что людей старше 45 лет лучше искать в сети «Одноклассники», чем во «ВКонтакте».
Рассказывают свидетели
Сначала я хотел «инкрустировать» рассказами свидетелей разные главы. А потом понял, что нужно дать их отдельным блоком, чтобы читатель, погрузившись в них, сам нашёл в них рациональное зерно или странности. Стоит также предуведомить читателя, что рассказы свидетелей не являются фактами в полной мере.
Аноним. Бывший водитель спецтехники в аэропорту Братска:
– Оговорюсь сразу – смена была не моя, я как раз должен был сменить эту бригаду. У нас же одна служба. По пьянке всё это случилось, сразу скажу. Было две заправочных машины. Так бывает, это разрешено правилами. Если в одном топливозаправщике не хватает топлива, то перекачивают топливо с машины на машину. Ну, поехал заправщик-стажёр, он не был допущен к такого вида работам. Он подцепил наконечник шланга, но сделал это неправильно, не зафиксировал полностью. В принципе, такое возможно, во всяком случае, другого объяснения у меня нет. Сзади топливозаправщика стоит бензиновый двигатель (от ГАЗ-51 – прим. авт.), который крутит насос. Эти двигатели старые, у них коллектора аж красные – горячие, и топливо попало, и начался пожар. А на перроне, ближе к зданию аэропорта, стоял ещё один самолёт. Перрон так устроен, что имеет уклон к зданию, и горящий керосин потёк к вокзалу под второй туполь*. Ну, задним числом все умные – надо было, конечно, заправщику уезжать сразу, просто рвать шланги. К тому же на заправщике стоят сзади огнетушители, надо было дёрнуть два стопора, включить пожаротушение. Но все, кто был на поле рядом, просто разбежались подальше.
Бригадир смены Гаврилов подъехал, когда уже всё пылало. Он вскочил в КрАЗ, начал его отгонять, а задняя часть горела уже, керосин, видимо, нагрелся на задней стенке, и произошёл взрыв, который пошел на кабину, и Гаврилов обгорел по пояс. Заправщика, который был без допуска, уволили быстро. Бригаду не разогнали и даже начальника службы не поменяли.
Время было такое, в 90-е годы пили страшно, зарплату задерживали, руководство закрывало глаза на это дело, люди особо за работу не держались
На тот момент у Братского авиапредприятия было три самолёта своих. Три туполя. Два своих самолёта Ту-154М пришлось отдать взамен сгоревших. Вот тут все беды предприятия и начались.
Говорили ещё, что пожарная машина подъехала и у неё не сработал пенообразователь, вода подхватила керосин, и самолёт ещё быстрей загорелся, но это, наверное, слухи. Я могу быть неточен, сам я этого не видел**. И да, ещё до этого случая была практика, что на время заправки оставляли людей в самолётах – с детьми или пожилых. После происшествия в Братске стали выводить всех.
* Ту-154
** Обратите внимание на снимок сгоревшего бензовоза – как минимум его колёсам пожарные не дали сгореть до конца.
Людмила Кожевникова, работала диспетчером по транзиту:
– Я в эту ночь работала. Помню, как нам крикнули: «Быстро убирайте людей по вокзалу! Самолёты горят!» Стали выводить людей на улицу. Дежурная – молоденькая девочка была, вспомнила, что ребёнок остался в комнате матери и ребёнка, схватила его, побежала с ним, упала, я помню, но ребёнку ничего не было. Весь вокзал, всех и отовсюду собирали. Все выбежали на улицу и через площадь ушли в лес, где сейчас Як-40 стоит на постаменте, и там с пассажирами вместе стояли. Пламя было выше аэровокзала, и сквозь здание, через стёкла, тоже было видно зарево. Время было ночью, даже почти утро – лес, комары, плач, крики – часа полтора или больше мы стояли так. Угроза для здания была реальной. Керосин тёк стеной к зданию аэровокзала. Кривицкий Владимир Васильевич был начальником отдела перевозок, он боялся, что загорится здание. Потом помню, что когда пожар закончился, выписывала талоны на питание – все пассажиры голодные были, все пошли есть в столовую, а мы поехали домой. Грузчики там ещё были внутри самолёта, которые багаж загружали. Они не видели, что самолёт горит. Естественно, они убежали, багаж сгорел. Гаврилова жалко очень.
Татьяна Кузнецова, работала в ту ночь в службе безопасности (досмотра):
– Когда мы стояли в лесу перед аэропортом, пожар был такой силы, что какие-то обломки долетали и падали на площадь перед аэровокзалом. Помню, как обгоревшего Гаврилова вынесли на привокзальную площадь на носилках. Не знаю почему, но он какое-то время лежал так возле скорой, и его не увозили. На нём вся одежда обгорела, а у них в этот день зарплата была, и у него деньги в нагрудном кармане в целлофановом пакете пачкой были, так они прямо пригорели, притаяли к телу.
Да, в то время выпивали на работе. Но никогда не напивались. Техники и заправщики не пили во время смены, выпивали уже под самый конец, когда никакой работы нет. Остался час до конца смены, мы знаем, что самолётов больше не будет уже – посидели, выпили. А чтобы с начала или середины смены напиваться – не было такого. Я проработала 12 лет в аэропорту. Я очень сомневаюсь в том, что Геннадий Гаврилов был пьян. Кстати, там ребята на поле растаскивали ещё другие самолёты, которые стояли в некотором отдалении – Игорь Ульянов, Михаил Леонов и Александр Куйбаров.
Александр Куйбаров, инженер авиационного радиоэлектронного оборудования:
– Тридцать лет прошло, сложно вспомнить. Я был в техдомике. Начала пожара не помню. Мы выскочили из домика этого, пожарные подъехали, начали тушить. Горящий керосин начал подкатываться к самолёту, который стоял у знания вокзала. И был ещё один самолёт Ту-154М, он до этого работал за границей, в Иране. Вот мы занимались тем, что перетаскивали его на безопасное расстояние. Был Гаврилов пьяным или был ли пьяным заправщик, не берусь сказать.
Окончание в следующем номере
Кирилл БАКУРКИН
Фото Валерия ПАВЛОВА
