21.03.2019
Солнышка не видно, но его свет где-то там вверху угадывается. От края до края неба город закрыт толстым слоем стерильно белой ваты, из которой сыплются мелкие искры снега. С тихим шорохом они падают вниз, покрывая крыши домов, дороги, тропинки, газоны, кусты и ветки деревьев белым пухом. И всё жилое становится светлым, праздничным, нарядным.
Шкандыбая, припадая на левую нездоровую ногу, спускаюсь из зала большого магазина по внешней, пристроенной крутой лестнице.
Спустился и вижу – что такое? Стоят два немаленьких кобеля. Меня, что ли, дожидаются?
Один – черный – вопросительно уставился с навостренными ушами, другой повыше, серый, с белым пятном на широком лбу, скаля зубы, подступил ко мне с одним поднятым ухом, второе – опущено.
— Ну, что, ребята, чего надо? – говорю я, обращаясь к псам, которых вижу впервые, и показываю им в знак миролюбия свою открытую ладонь.
Серый коснулся прохладным носом моей ладони и тут же засунул кудлатую морду мне в меховой рукав куртки.
— Что, – спрашиваю, – кушать хочется? Не обессудь … Угостить нечем.
Мой новый знакомый посмотрел на меня умными желтыми глазами, мотнул головой, как бы говоря: «Да ладно!», легко вскинул своё мощное туловище и положил передние лапы мне на плечо. Голова серого сравнялась с моей, и он попытался лизнуть меня в нос.
— Ну, брат, это ни к чему.
Серый спрыгнул и снова засунул морду в мой рукав. Неожиданное дружелюбие его было беспредельно.
«Что же мне с вами делать?» – подумал я, поняв, что собаки, судя по упитанности и ухоженности, не бездомные. Хозяин недоглядел, и они сбежали в самоволку, ошалев от ощущения полной свободы. И впервые обнаружили, что там, где свобода, не всегда есть еда. Мы втроем пошли по заснеженной дороге: черный впереди, серый рядом со мной, держась за мой рукав, слегка сжимая его своими зубами.
Новые товарищи проводили меня до остановки троллейбуса и, видно, поняв, что здесь наши пути расходятся, вильнули кольцами хвостов и дружно повернули в ближайший проулок. Наверное – домой.
Николай ПЕРНАЙ
