Второй год в Иркутской области реализуется проект «Лица затопленных деревень». Он воссоздает малоизвестные события конца 50-х – начала 60-х годов прошлого века. Они связаны с затоплением водами Братского моря сёл и деревень, расположенных по берегам Ангары. С тех пор прошло чуть более 60 лет, но уже сейчас никто не берется определить точно число населенных пунктов, оказавшихся под водой. Задача проекта – сохранить историческую память о людях, которые жили в затопленных поселках, об их обычаях и традициях, увековечить свидетельства очевидцев о том, как происходило затопление их малой родины.
Пароходы в Парилово встречали всем селом
В этом году площадкой для сбора материала стали населенные пункты Братского района. Один из них – поселок Калтук, собравший десятки переселенцев из разных сел и деревень, затопленных Братским морем.
Среди тех, кто переехал сюда на рубеже 50-60-х годов, – Анна Степановна Метляева. Она приехала в Калтук с родителями и братом из села Парилово. Случилось это 25 сентября 1960 года. Дату Анна Степановна помнит потому, что это был её день рождения.
– Нас увозили из Парилово одними из последних, – рассказывает она. – Пришел паром. Нас и ещё несколько семей погрузили на него со всем нашим скарбом и повезли в Братск. Там нас уже ждал грузовик. Мы перенесли в кузов свои пожитки и поехали сюда.
Село Парилово Анна Степановна помнит очень хорошо. Оно находилось на берегу Ангары.
– Село было не слишком большое, но и не маленькое, – рассказывает Анна Степановна. – Здесь находились школа-семилетка, больница, почта. В школе учились не только наши ребятишки, но и дети из соседних деревень.
По селу бежала ещё одна речка, которая делила Парилово на две части. Она была быстрой, чистой и очень холодной. Зимой эта речка разливалась и превращалась в большой каток на радость как детям, так и взрослым.
– Но больше всего, конечно, вспоминается Ангара, – говорит Анна Степановна. – Мы постоянно купались. Возле реки стояли бани. Мы в парилке согреемся – и в Ангару прыгаем. Было много рыбы. Часто бывало: отец придет с работы – и сразу на рыбалку. Обычно ловил ельцов. Рыбка небольшая, но зато совсем не костлявая.
Особенно Анне Степановне запомнились пароходы. Их было два – «Фридрих Энгельс» и «Карл Маркс», оба двухэтажные.
– Едва завидим дымок – бежим на берег, пароход встречаем. Особенно бежали мужчины. Они там пиво покупали. Нам казалось, что на пароходах только очень богатые люди ездят.
Праздник, связанный с приходом парохода, был особо запоминающимся, если на нем приезжали к кому-то гости. Их встречали чуть ли не всем селом, вспоминает Анна Метляева. Если гости приезжали к семье одной из её подружек, провожали их до дома. Гостям, как правило, был накрыт стол, кое-что из еды перепадало и ребятишкам.
Жили бедно, рассказывает Анна Степановна, поэтому каждому угощению радовались. В ее семье было 10 детей. Четверо умерли совсем маленькими – сказался голод военных лет, осталось шестеро: пять сестер и один братик.
– Родители работали в колхозе, – вспоминает она. – Назывался он «Путь коммунизма». За трудодни в конце года давали немного денег. Мама продавала молоко и овощи на рынке в поселке Заярск. Появлялись деньги, чтобы купить какие-то необходимые вещи и ткань, из которой сами шили одежду.
Кроме того, для изготовления ткани в селе выращивали коноплю. «Это сейчас коноплю представляют только как наркотик, а тогда конопля была нашей помощницей».
Путь от растения до готовой одежды был очень долгим. Сначала из конопли вязали снопы, потом их сушили в бане, мяли на мялках, трепали, чесали, пряли, и лишь потом она попадала на ткацкий станок. У родителей Анны Степановны станок был свой. Работать на нем было непросто, но при определенных навыках из конопляной ткани получались неплохие платья, юбки, постельные принадлежности, половики.
Переселение на новое место началось не внезапно. Анна Метляева хорошо помнит, как однажды, задолго до затопления, к ним в село приехали инженеры из Ленинграда. Они проводили замеры, ставили столбики. Это были отметки будущего уровня воды. Столбики располагались намного выше села.
– Потом, – рассказывает Анна Метляева, – приехали вербованные с Украины, из Белоруссии, из разных автономных республик, начали валить лес. Стволы связывали в плоты и отправляли по реке, сучья жгли. Так очищали дно будущего водохранилища.
Это же касалось и построек. Кто-то перевозил свои дома на новое место. Тем, кто дома оставлял, предписывалось их сжечь. Это же касалось общественных зданий, у которых не было хозяев и которых не было смысла переносить. Одним из таких построек стала конюшня.
«Тогда живицу еще не собирали, дерево было совсем другое, смолистое. Когда конюшня горела, у нас в доме было жарко, хотя конюшня далеко от нас находилась».
Их дом перевезла на новое место одна из старших сестер. При этом родители, вспоминает Анна Степановна, все равно получили компенсацию порядка 16 тысяч рублей и на эти деньги купили жилье в Калтуке. Новое место жительства выбрали сами. Перед затоплением у них была возможность посмотреть все возможные площадки для переезда.
В Калтуке работал совхоз, с трудоустройством проблем не было. Отцу Анны Степановны предложили место скотника. Мама на тот момент уже болела и осталась дома.
– Совхоз был большой, хороший, славился на всю страну. Я тоже пошла работать в совхоз. Сначала была на общеколхозных работах, а потом мне предложили получить образование воспитателя. Я отучилась три года, вернулась сюда и всю жизнь проработала воспитателем в детском саду.
Здесь же, в Калтуке, Анна Степановна вышла замуж. Причем ее супруг тоже был из зоны затопления, из Наратая. Семье дали хорошее благоустроенное жилье. До недавнего времени они жили здесь с мужем, но совсем недавно он ушел из жизни. Ковид…
– Родителям переезд дался очень непросто, – завершает рассказ Анна Степановна. – А нам, молодым, конечно, была интересна вся эта история с переездом на новое место, Мы чувствовали какую-то романтику, верили в светлое будущее.
Воспоминания о старой деревне приходят в бессонные ночи
Любовь Вдовина рассказала о жизни в старом Большеокинском.
Героиня проекта «Лица затопленных деревень» Любовь Вдовина детские годы провела в старом Большеокинском. Современные подростки, привыкшие к комфорту, наверняка бы признали тяжелым образ жизни, который вели дети в послевоенный период. Но Любовь Дмитриевна вспоминает то время как светлое и веселое. Рядом были любящие родственники, а редкий досуг она проводила на речке.
– Раньше Ангара была, а не Братское водохранилище. В Большеокинском была одна улица. Мы с бугра на санках катались, летом ходили купаться. Уже в июне плавали. Раньше погода была теплее, в начале лета уже вовсю в майках и трусах бегали, а сейчас летом печки сидим топим, – говорит Любовь Дмитриевна.
Любовь Вдовина живет в старинном доме одна. Она бережно хранит фотографии своих родственников.
Действительно, в конце июня, когда съемочная команда приехала в гости к Любови Вдовиной, на улице было не жарко. Хозяйка топила печь. В старинном доме было тепло и уютно.
– Этот дом еще в старом Большеокинске стоял. Его изначально отцов отец строил – дед, значит. Дом был на две половины. Ему много лет, но он еще меня переживет, – уверена Любовь Дмитриевна.
Семья героини проекта когда-то жила в Осетрово Усть-Кутского района. Переехали по настоянию старших родственников. Любовь Дмитриевна родилась уже в старом Большеокинском. Люди в том, ушедшем под воду Большеокинском, были в основном местные, коренные жители, пришлых среди них практически не было. Это уже потом, после строительства ГЭС, село существенно разрослось. Переселение на новое место запомнилось Любови Дмитриевне хорошо, ведь ей к тому моменту было уже десять лет.
– Мы перебрались в 1959 году. Постепенно переезжали, все делали своими силами. Но вот плотников нанимали. Деньги нам государство выделяло. Первое время школы в Большеокинском не было, многие дома стояли свободные – учились в них. Летом помогали строить. А вот в старом Большеокинском школы было две. Помню, как таскали туда дрова, ведь отопление было печным, – вспоминает Любовь Дмитриевна.
Трудиться приходилось много что в старом, что в новом селе.
– В старом Большеокинске огурцы, помидоры, свеклу – все выращивали в колхозе. Росло без теплиц. Поливали лейками. Мы, дети, работали. Пока лейку дотащишь – весь измучаешься. Дома тоже поливать нужно было. Таскали воду с речки, баня была на огороде, туда тоже каждую субботу носили воду на коромыслах. Зимой возили воду на лошадях. В новом Большеокинске тоже первое время воду на конях доставляли, – говорит Любовь Вдовина.
О переезде Любови Дмитриевне запомнилась одна
интересная деталь:
– Кошек мы из старого Большеокинска перетащили, но они ушли назад,
свое место знали. Мы потом новых завели.
Героиня проекта пробовала жить вдали от малой родины. Уезжала в Оренбургскую область. Вышла там замуж. Но вернулась назад.
– Здесь родина, здесь мама и папа были, а там все чужое. Сейчас уже всех похоронила, вот только сестра в Оренбургской области, да младшая сестра и внуки в Братске есть.
Сестра зовет Любовь Дмитриевну в Братск. Но та не переезжает – не хочет бросать дом, родную деревню.
– Дом вроде бы крепкий еще, да и что я буду
делать в городе? Тут можно
выйти во двор, в огород, походить. Жалко бросать. Ночью часто не сплю. Старую
деревню вспоминаю, как мы там бегали, а сейчас уже никуда не сунемся…
Алексей Елизарьев
Фото Ольги Хиндановой
