Проект «Лица затопленных деревень» создан для сохранения памяти о событиях, связанных с заполнением ложа Братского водохранилища. Только официально под затопление попали более 16 тысяч дворов. Несколько сотен населенных пунктов навсегда исчезли под водой. Герои проекта в то время были детьми и подростками. Каждый из них рассказывает о том, какой след в его памяти оставило это событие.
Когда торосы были большими…
В середине 50-х годов, в один из летних дней, маленькая Александра из деревни Тепляшино Лучихинского сельсовета, отправилась в пионерский лагерь. Ехала на поезде, с отцом. Дорога проходила над Падунскими порогами. Семилетняя Саша смотрела вниз, и ей казалось, что они едут очень высоко над пропастью. Внизу была страшно. Вода бурлила и шумела так, что в вагоне нельзя было разговаривать. Когда пороги остались позади, отец сказал дочке: вот здесь, Шура, наверное, будут строить ГЭС.
Уже около 70 лет прошло с того момента, но Александра Черная, теперь уже жительница поселка Наратай Братского района, хорошо помнит ту поездку. Именно тогда она впервые услышала это непонятное слово «ГЭС», которое означало скорые перемены в их жизни.
Александра Черная – одна из участников проекта «Лица затопленных деревень», инициированного и разработанного автономной некоммерческой организацией «Байкал». Вот уже второй год творческая группа выезжает в поселки, расположенные возле Братского моря. Здесь журналисты встречаются с людьми, ставшими свидетелями того, как в конце 50-х – начале 60-х годов, после строительства ГЭС, их села и деревни, стоявшие на берегах Ангары, уходили под воду по мере заполнения ложа Братского водохранилища.
В прошлом году проект «Лица затопленных деревень» был поддержан Фондом президентских грантов. Это дало возможность организовать экспедиции на территории Аларского, Нукутского, Осинского и Боханского районов. Было снято 20 коротких видеофильмов, опубликовано более 50 историко-просветительских материалов. После завершения работы над этой частью проекта мэр Братского района Александр Дубровин пригласил творческую группу на территорию своего муниципалитета. Организация «Байкал» приняла приглашение, подготовила документы на новый президентский грант и снова получила поддержку.
В июне – июле состоялись поездки по Братскому району. Сейчас идет работа над новой серией публикаций и видеофильмов. Первый из них – об Александре Илларионовне Черной. Она – из оставшейся на дне водохранилища деревни Тепляшино.
Деревня, вспоминает Александра Илларионовна,
была небольшой, в одну улицу, растянувшуюся вдоль Ангары. У самой воды стояли
бани. Топились они по-черному. Печки обычно были полу-
овальные, выложенные из камней. На такие тазик или ведро не поставишь, чтобы
воду подогреть. Как ни крути – свалится.
Проблему решали просто, рассказывает Александра Черная. Ставили в бане, недалеко от печки, большую деревянную бочку. На толстую проволоку собирали связку массивных шестерёнок от самой разной техники. Бросали эту связку прямо в топку. Когда шестерёнки накалялись добела, их вытаскивали, кидали в бочку, накрывали крышкой. Вода закипала.
Ещё одно детское воспоминание Александры Илларионовны – как бегали на гумно. Там хранили коноплю, которую в колхозе выращивали для выработки конопляного масла.
– Сейчас говорят, что конопля – это наркотик. А мы конопляные семечки горстями ели. Нам они казались очень вкусными. И конопляное масло, кстати, очень полезное. Помню, бабка картошку нажарит на этом масле… И такой аромат стоит – мне кажется, я до сих пор его чувствую…
Когда маленькой Саше было пять лет, её родители переехали в Срубцевский леспромхоз. Он стоял на берегу Ангары, совсем недалеко от Тепляшино, возле Распутинской горы. Сашу и её брата родители взяли с собой. Бабка с дедом остались в деревне. В гости к ним ездили исключительно по реке. Летом – по воде, зимой – по льду. От этих маленьких путешествий у Александры Илларионовны остались самые яркие воспоминания.
– Как-то зимой по льду пошли мы с мамой через Ангару из леспромхоза в нашу деревню. А на ней – сплошные торосы! Ангара была быстрой, и лёд не успевал сформироваться. Он только замёрзнет – вода его сразу разбивает. И мне в ту пору эти торосы казались просто огромными. И вот, помню, мама за торос зашла, и я её потеряла. Она у меня быстрая была, ходкая. Я вижу – мамы нет, плачу. Заблудилась я в торосах. Она, конечно, сразу увидела, что я отстала, вернулась, нашла меня, взяла за руку и не отпускала, пока мы не пришли в Тепляшино.
– Как-то мы с мамой и братом собрались в Тепляшино. Поехали на лодке. Мама села за весла. А в то время по Ангаре ходили колесные пароходы «Фридрих Энгельс» и «Карл Маркс». И вот мама увидела, что один из этих пароходов прямо на нас идёт, и испугалась, что волной нашу лодку захлестнет. Нашла какую-то мель, где ей было по щиколотку, встала там и держала лодку, пока пароход не прошёл. Люди собрались на палубе, удивляются: какая-то тетка стоит посередине Ангары, за лодку схватилась, не отпускает.
Когда после строительства ГЭС стала подниматься вода, Сашина семья жила в леспромхозе. А вот перед бабкой с дедом вопрос переселения встал очень остро. Можно было либо перевезти дом на новое место, либо сжечь его и получить компенсацию. Старики выбрали второй вариант, не захотели связываться с переездом. Но перед тем как покинуть дом, бабушка его начисто вымыла. Так он и сгорел – чистым и прибранным.
На полученные за бывшее жилье деньги старики купили дом в Наратае. Тоже перевезенный, только из другой деревни. Его хозяева перевезли, а потом посчитали, что перспектив в Наратае нет, решили уехать и выставили дом на продажу. Через некоторое время в Наратай из леспромхоза переехала и Александра с родителями.
После девятого класса Саша дальше учиться не пошла. Надо было помогать семье, и она стала работать почтальоном. Но ей нравились самолеты. И она устроилась в аэропорт. Сначала в поселок Озерный, а потом – в Наратай.
До 90-х годов аэропорт Наратая принимал вертолеты и самолеты Ан-2. А потом началась разруха, рейсы стали сокращать, пока вообще летать сюда не перестали.
До сих пор в Наратае стоит несколько домов, перевезенных из затопленных деревень. Причем один из домов – из Тепляшино, малой родины Александры Илларионовны Черной.
Алексей Елизарьев
Дом окнами во двор
Капитолина Рыбникова через полвека вернулась в свой дом, откуда её увёз будущий муж
Капитолина Сафроновна Рыбникова – уникальный участник проекта. Она хранит память сразу о трех деревнях, которые были затоплены Братским морем. И о четвертой – заброшенной людьми и переселенной уже в наше время.
Её родители из Наратая. Эта деревня находилась на острове на Ангаре. В конце 50-х годов остров затопило, Наратай перенесли на новое место, где он находится и поныне.
Капитолина Сафроновна родилась в Верхнем Суворово, куда из Наратая переехали ее родители. Она помнит, что деревня располагалась в одну длинную улицу вдоль Ангары. Несколько домов стояли чуть выше. Практически все жители деревни трудились в колхозе.
– С первого класса нас гоняли «на колючку», поля пропалывать. Раньше же не было никакой химии, вот сорняки и росли. Солнце жжет, перчаток никаких нет, колючка руки обжигает. Мы плачем, но работаем – а что делать?
Семья Капитолины по местным меркам выглядела не очень большой: мама, папа и четверо детей. Капитолина – третий ребенок. Ещё были старшие брат и сестра, в 1940 году родился младший братишка. Отца в 1941 году призвали на фронт, через два года он пропал без вести. Дети, оставшиеся без кормильца, пошли работать очень рано.
Жили бедно, вспоминает Капитолина Сафроновна, но получше, чем многие другие. Помогал огород. Часть урожая возили в крупный поселок Заярск, за 80 километров, продавали на рынке. За это приходилось платить налог, но немного денег все равно оставалось.
Свою любовь юная Капитолина встретила в деревне Верхний Баян. Туда, за 4 километра, бегала на танцы, или, как здесь часто говорили, «вечорки». Там собиралась суворовская молодежь. Верхний Баян находился на другой, проезжей стороне Ангары, поэтому был больше. Его жителей звали «китайцами», потому что их было много, как настоящих китайцев.
– Три года мы дружили, а потом он как-то приехал ко мне в деревню, на сани посадил, да и увез к себе. Так я оказалась в Верхнем Баяне. Тоже, получается, «китайцем» стала. В 1954 году вышла замуж, – рассказывает Капитолина Сафроновна историю своей семейной жизни.
На новом месте Капитолина прожила недолго. Приангарские деревни начали готовиться к переселению, и через пять лет молодая семья переехала в поселок Чистый. Это был новый населенный пункт, определенный как место жительства для бывших жителей затопленных деревень. Он располагался на берегу уже новой Ангары напротив бывшего острова Чистый, отсюда и название. Новый поселок создавался под леспромхоз, так что у его жителей сразу появлялась неплохо оплачиваемая работа.
Переезд много времени не занял. «Все свои шмотки в кузовную машину, которую нам леспромхоз дал, погрузили, да и переехали. Вещей-то совсем мало было, небогатая у нас жизнь была». Дом, правда, тоже перевезли. Пока перевезенные дома заново собирали, жили друг у друга.
Чистый стал для семьи Рыбниковых и других переселенцев новой родиной. Поэтому, когда в 2002 году у них случился новый переезд, многие это восприняли как трагедию. Леспромхоз закрыли, поселок Чистый упразднили, людей отправили восвояси. Уезжали кто куда может. Многие старики этого не выдержали. Умирали сразу после переезда. Без видимых причин, просто от тоски. «Вот и мой дедушка, Юрий Ефремович, часто плакал, вспоминал Чистый, а потом тоже умер».
Случилось это уже в поселке Куватка, куда Капитолина Сафроновна переехала с мужем. Туда в свое время старший брат Капитолины, Степан, перевез их родительский дом из Верхнего Суворово. Там долгое время жили родственники, а к 2002 году он освободился. «Получается, я вернулась в свой дом, откуда будущий муж увез меня почти 50 лет назад».
– Здесь все так же и осталось, – говорит она, – только вот двери в другую сторону открывались, да вот эти окна на улицу смотрели, а сейчас – во двор.
Капитолина Сафроновна продолжает вести активный образ жизни. Солирует в местном ансамбле «Сударушка», работает в огороде, старается поддерживать в порядке родительский дом – один из свидетелей переселения Верхнего Суворово на новое место.
Алексей Елизарьев
Сделали сани – и поехали
Феодосия Терентьева поделилась рецептом семейного счастья
Феодосия Лаврентьевна родилась в поселке Ардей. Сейчас от него, равно как и от всего Тангуйского района, к которому относился Ардей, остались одни воспоминания. Часть территории района после строительства Братской ГЭС отошла к Тулунскому, а часть – к Братскому району.
Детские годы Феодосии прошли в Атуби и Варгалике. А свою любовь она встретила в Старом Большеокинском за год до затопления.
Детство Феодосии Терентьевой нельзя назвать безмятежным. Родители расстались, когда Феня была еще совсем маленькой. С тех пор она кочевала по разным домам: то жила с отцом и его новой семьей, то была у матери, а случалось, и вовсе находилась у чужих людей – нянчилась.
Ардей, Варгалик, Атубь, по воспоминаниям Феодосии Лаврентьевны, были красивыми деревнями. В Атуби работала школа-семилетка. Правда, окончить пришлось всего пять классов. Старшая сестра увезла девочку жить в Больше-
окинское. Там Феодосия решила, что сидеть на шее у родственников не будет, и пошла работать – полола колхозные поля, а потом стала трудиться на свиноферме. Это было еще до строительства Братской ГЭС. Тогда никто и представить не мог, что скоро жизнь целых сел изменится кардинальным образом. Что касается Феодосии Лаврентьевны, то ее судьба сделала крутой поворот за год до затопления деревень. Ей встретился добрый парень, с которым она решилась связать свою жизнь.
Ровно через год после начала совместной жизни Терентьевым пришлось переселяться на новое место. В Тангуйский район пришла новость о строительстве ГЭС и переносе их села.
Переезжали Терентьевы в отстроенное на новом месте Большеокинское быстро. Вещей нажить не успели, детей тоже еще не было. Сделали сани – и поехали. При затоплении хозяевам домов государство выплачивало деньги. У молодых супругов своего жилья в Старом Большеокинском не было. Ютились в бане. За это строение им выдали тысячу рублей. Дом пришлось покупать.
Феодосия Лаврентьевна вспоминает, что хозяева дома придумали какую-то выгодную для себя схему личного обогащения. При переезде они получили деньги от государства, при этом у них осталась возможность перепродать избу.
«Они с нас хотели 700 рублей взять, но мы заплатили только 500, им потом так наживаться запретили. В этом доме мы оклад уже новый делали, всю жизнь в нем прожили, детей вырастили», – говорит Феодосия Терентьева.
И хотя переезжать, строить дом на новом месте было непросто, Феодосия Терентьева с теплотой вспоминает то время. Ведь это было начало ее новой счастливой жизни. Молодые супруги смогли и построить дом, и воспитать детей, и обрести крепкую, дружную семью. Почти 50 лет прожили они душа в душу. Никогда не говорили друг другу слова против.
«Ты уступай мужу, а он будет уступать тебе. Если ты не уступишь, будешь скандалить, то все пойдет наперекосяк. А я ему всегда говорила: все, Гоша, уладим, все в наших руках», – поделилась рецептом семейного счастья Феодосия Терентьева.
Татьяна Швыдченко. Фото Ольги Хиндановой
Проект реализуется с использованием гранта президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов
