Дом витебских переселенцев
Завершается сезон историко-просветительского проекта «Лица затопленных деревень». Это завершающая часть одноименного проекта, который начался ещё летом прошлого года. Он посвящен сохранению исторической памяти о событиях, связанных с затоплением поймы старой Ангары и её притоков в конце 50-х годов прошлого века. Проект был инициирован автономной некоммерческой организацией «Байкал». Второй год подряд он получает поддержку Фонда президентских грантов.
Любовь Калиновна Оводнева родилась и выросла в деревне Куватка. Её отец рассказывал, что дом, в котором они живут, построен еще в начале XX века переселенцами из Витебской губернии. Судя по всему, это один из первых домов в Куватке, которая была основана в 1909 году как переселенческий участок.
Перед затоплением старинный дом перенесли в новую Куватку. Любовь Калиновна живет в нем до сих пор.
До затопления Куватка была расположена вдоль реки Ия. В деревне была всего одна улица в три километра. С одной стороны стояли дома, а по другую, ближе к реке, располагались бани. Большинство жителей работало в колхозе. Люба уже в 12 лет полола со сверстниками колхозные поля. После работы в поле дома ждало свое хозяйство. Нужно было и огород полить, и корову подоить, и в доме прибрать. В семье было четверо детей: трое мальчишек и одна девочка – Люба, так что вся женская работа, которую не успевала сделать мама, ложилась на плечи дочери.
– Мы еще терпимо жили, – говорит Любовь Калиновна. – Хоть и голодно было, но все-таки совсем без еды не сидели. Мама работала дояркой, а вот у кого с фронта мужчины не пришли, тем совсем тяжело пришлось. Деньги тогда никто не получал, в колхозах начислялись только трудодни за отработанное время. После посевной выдавали зерно по паре килограммов за трудодень. Мы мололи его и стряпали хлеб. У нас корова была, но толку от неё немного было. В колхоз необходимо было отдавать сливочное масло. Помню, мама перегонит молоко, в обрате уже ни капли жирности, а она его еще водой разбавит, отварит картошки, и так вкусно было! А вот сейчас – всё, вроде как, есть, а невкусно совсем.
В 14 лет Люба стала работать в Куватке почтальоном. Любовь Калиновна вспоминает, как ходила за девять километров в село Атубь с большой сумкой за почтой. Шла по узкой тропинке, которая тянулась вдоль скалы над обрывом.
Помнит, как пришло известие о строительстве ГЭС и переселении всей деревни. Власти выделяли лесовозы и плотников, оплата была сдельной. Бригада разбирала дома и возводила их на новом месте. В новой Куватке образовался совхоз, и наконец-то стали выдавать зарплату деньгами.
–В новой Куватке я была завклубом, – говорит Любовь Калиновна. – Это сейчас Дом культуры до пяти часов вечера работает, мы раньше только в это время открывались и до ночи трудились – пели и плясали. Трудно жили, тяжело работали, но были молодые, и нам было интересно жить.
Фото Ольги Хиндановой
Зачем нужна пестерешка?
Татьяна Трофимовна Карпова родилась в селе Большая Када. Село стояло на берегу Оки, примерно в 40 километрах от старого Братска. Через село шел тракт от старого Братска на Тулун.
Большую Каду разделяла на две части речка Кадинка. В селе были начальная школа, почта, медпункт, клуб, ферма и даже конный двор.
– У нас было живописное место, – говорит Татьяна Трофимовна. – Помню, как плавали на лодках. Рыбы было вдоволь, а в лесу грибы и ягоды всякие. Родители никогда в лес за припасами не ходили, им некогда было, они работали в полях. Мы с ребятами занимались запасами на зиму. Это сейчас все с зеленцой выбирают, а мы вот ягоду тщательно собирали, следили, чтобы вся спелая была, сахара ведь почти не было. Собранную ягоду укладывали в пестерешку – и в погреб. До зимы она вся рассыпчатая сохранялась.
Пестерешкой Татьяна Трофимовна называет плетеную корзину – обычный предмет для обихода приангарских деревень.
Послевоенные годы были непростыми. Много мужчин не вернулось с фронта домой. Будучи подростком, Татьяна Карпова уже работала в колхозе на полях: сеяла хлеб, обрабатывала, убирала, ухаживала за скотом.
– Вечерами после тяжелой работы в поле мы с молодежью бежали в клуб. Там показывали немое кино. Как сейчас помню, пять копеек стоил вход. Но и их часто не было, и мы смотрели фильм через окна.
Татьяна Трофимовна помнит, что уже с 1957 года начали проводить сельские сходы и объяснять необходимость переселения. Людям рассказывали, что после строительства ГЭС свет в их домах будет круглосуточно. Ведь в то время в селе электричество в дома давал дизельный генератор, который работал всего лишь несколько часов в сутки. Перед отключением лампочки начинали мигать – сигнал для того, чтобы доставать керосиновую лампу.
Обещали, что выплатят подъемные. Первую часть денег выдавали для переезда, вторую – после того, как хозяин уберет все постройки с участка. Кто мог, строил новые избы, но многие перевозили старые.
Новым местом жительства для жителей Большой Кады был выбран Калтук. Он находился недалеко, примерно в четырех километрах от родного села, стоял на возвышенности.
– Часто вспоминаю слова нашей учительницы. Она в тяжелые времена говорила, успокаивая нас, что все будет хорошо, жизнь наладится. И действительно, все теперь есть: и вода, чтобы помыться, и хлеба мы вдоволь наелись. Жалко, что наши матери не пожили в такое время. Но для меня все равно лучшее время – это время молодости. Да, трудно было, не было достатка, но мы все равно были счастливы…
На новом месте Татьяна Трофимовна сначала продолжила работать в колхозе. Когда ввели в эксплуатацию пошивочный комбинат, устроилась швеей и отработала на нем до самой пенсии.
Фото Ольги Хиндановой
